(платный онлайн-курс для всех желающих)
Вступление к онлайн-курсу посвященному Вознесенному Владыке Ланелло
Вглядываясь в мировую историю сквозь призму Учений Вознесенных Владык, мы наблюдаем, как великие светочи мира испокон веков приходили в этот мир, чтобы не только проторить путь, ведущий к освобождению расы Земли, но и воскресить его в памяти человечества, когда следы, оставленные ими на песках времени, оказывались занесенными барханами прошедших эпох.
Так же как Маха Чохан воплотился древнегреческим поэтом Гомером, чтобы донести до будущих поколений сокрытые в записях акаши подвиги, совершенные им в воплощении Одиссеем, так и наш возлюбленный Гуру Ланелло воплотился поэтом Лонгфелло, чтобы поведать человечеству о жизни и судьбе коренных американских народов, частью которых он был в воплощении Гайаватой.
Анализируя эпическую поэму Лонгфелло «Песнь о Гайавате», Элизабет Клэр Профет обозначает стадии Стези Бодхисаттвы, которые прослеживаются в описании посвящений самого Гайаваты и его народа, чьим учителем, наставником, защитником и пророком становится Гайавата.
Многие эпизоды поэмы перекликаются с библейскими историями. Например, рождение Гайаваты молодой девой, которая зачала сына от Западного Ветра можно сравнить с рождением Иисуса, зачатого Девой Марией от Святого Духа, что также является символом ветра и представляет стихию воздуха, ментальный план или Высший Разум. Мать Гайаваты – Винона умирает сразу после рождения сына, как Майя – мать Гаутамы Будды. Во время семидневного поста, который предпринимает Гайавата, чтобы войти в больший сонастрой со своим Божественным Я, к нему является Мандамин, посланец Владыки Жизни, с которым Гайавата борется, так же как Иаков борется с ангелом в книге «Бытие» (32:24-30). Владыка Жизни Гитчи-Манито, созывающий на совещание все враждующие друг с другом народы и примиряющий их представляет образ Всевышнего Бога Отца для всех народов и племен. В Учениях Вознесенных Владык с этим образом можно сравнить Саната Кумару.
Поэтому можно сказать, что эпическая поэма «Песнь о Гайавате» – это своего рода библия коренных жителей американского континента, внутреннюю суть которых автору удалось передать очень хорошо. Открытые, искренние, бесхитростные и добродушные дети природы – такими впервые увидели индейцев Христофор Колумб и его команда.
Колумб не раз описывал в бортовых журналах красоту островов и их дружелюбных, счастливых, мирных жителей: «Местные жители разрешают нам ходить, где мы хотим, и отдают нам всё, что мы у них просим…Эти люди ни в чём не испытывали нужды. Они заботились о своих растениях, были искусными рыбаками, каноистами и пловцами. Они строили привлекательные жилища и держали их в чистоте. Эстетически они выражали себя в дереве. У них было свободное время, чтобы заниматься игрой в мяч, танцами и музыкой. Они жили в мире и дружбе…Эти люди ходят, в чём их мать родила, но добродушны».
Будучи пророком, Гайавата предвидит времена гонений и истребления индейских племен европейцами, прибывшими на американский континент. Но даже этот факт не меняет его радушного отношения к гостям из-за океана, несущим весь о Христе Спасителе.
Еще одной привлекающей внимание особенностью поэмы «Песнь о Гайавате» является поэтический стиль Лонгфелло. Его метафоры и аналогии, а также размер стиха обнаруживают немалое сходство с поэмой «Поведай им», написанной Марком Профетом и размещенной в первой книге из серии: Взойди на высочайшую вершину «Путь высшего Я».
Сравнение семейного союза мужа и жены с луком, выраженное Лонгфелло в поэтической аналогии, рисует глубокие и взаимозависимые отношения близнецовых пламен.
«Муж с женой подобен луку,
Луку с крепкой тетивою.
Хоть она его сгибает,
Но ему она послушна,
Хоть она его и тянет,
Но сама с ним неразлучна,
Порознь оба бесполезны».
Примечательным является тот факт, что ситуация в личной жизни главного героя поэмы Гайаваты, переживающего смерть своей любимой молодой супруги, перекликается с судьбой самого автора поэмы Генри Лонгфелло, который будучи дважды женатым, потерял обеих своих жен.
Итак, добро пожаловать в великодушное сердце Вознесенного Владыки Ланелло!
